Владимир Кривош и русские спецслужбы
Дата публикации: 20 июня 2017 г.
Очень интересной и разносторонней личностью конца ХІХ и начала ХХ века, работавшей в разных российских спецслужбах и занимавшейся криптологией, был Владимир Иванович Кривош. Он родился в 1865 году в Словакии, входившей в состав Австро-Венгерской монархии. По окончании гимназии он владел французским, немецким, венгерским, итальянским, чешским, словацким и хорватским языками.
Не являясь по происхождению дворянином, ему удалось поступить в Королевскую Ориентальную (Восточную) Академию в Вене, однако через год, в 1886 году, он был из неё исключён за неуспеваемость. Тем не менее, благодаря своим лингвистическим способностям в период учёбы в академии Кривош выучил дополнительно еще английский, сербский, турецкий, арабский и новогреческий языки. В том же году он выехал в Россию и стал вольным слушателем факультета восточных языков Санкт-Петербургского университета.
Одновременно Кривош вёл активную гражданскую, журналистскую и литературную деятельность в разных славянских и словацких обществах Санкт-Петербурга. Его интересы были необъятными. Наряду с изучением языков он продолжал заниматься стенографией и криптографией. В 1888 году он получил российское гражданство. В виду своего нежелания «протирать штаны» в университете В.И. Кривош в 1889 году его «бросил», поэтому остался без диплома о высшем образовании.
В 1891 году он начал работать в Санкт-Петербургском почтово-телеграфном ведомстве, а в 1892 году был назначен переводчиком Цензуры иностранных газет и журналов. Надо сказать, что под прикрытием этой самой Цензуры в те времена весьма успешно действовал российский «чёрный кабинет» (далее - ЧК), осуществлявший перлюстрацию (так называется тайное вскрытие почты) почти всей почты, циркулировавшей на территории Российской Империи, включая, в самую первую очередь, дипломатическую.
Весьма сообразительная и эрудированная личность, каковой Кривош являлся без всякого сомнения, имела все возможности для блестящей карьеры именно на этом поприще. За следующие 7 лет Кривош досконально овладел всеми главными стенографическими системами на многих языках и даже разработал две своих, названных им «русской» и «универсальной».
Обширные знания оказались полезными на посту государственного цензора газет и журналов, которые поступали в Россию. В 1893 году Кривош опубликовал учебник стенографии по системе Гадельсберга, а в 1895 году - собственный самоучитель стенографии. Работает профессором стенографии, посещает Тифлис для изучения грузинского языка и дешифровки документов, захваченных у азиатских народов.
Его продвигают по службе - Кривош становится Главным цензором газет и журналов Российской Империи. Летом 1897 года он уезжает вместе с выдающимся русским ученым-египтологом Голенищевым в Национальный музей (Лондон) для разгадки иероглифов. Здесь ученый случайно знакомится с русским социалистом Чертковым и, хотя и не разделяет подобного рода взгляды, попадает под прицел царской охранки.
С 1901 года Кривош начал читать лекции по стенографии в Технологическом институте Санкт-Петербурга (до 1914 года). С декабря 1904 года по август 1906 года Кривош состоял при секретном отделении Департамента полиции в качестве переводчика-дешифровщика, а после этого 5 лет работал в «Особом делопроизводстве Морского Генерального штаба для заведования агентурой». С 1906 года он уже заведующий стенографическим бюро Государственной Думы (до 1907 года) и Государственного Совета.
В начале 1900-х годов Кривош проявил в области перлюстрации свои творческие способности. Он сделал два изобретения, которыми в дальнейшем пользовались сотрудники Всероссийской Чрезвычайной комиссии (далее – ВЧК) в течение десятилетий. Первый заключался в новом способе раскрытия писем с помощью специального аппарата вроде электрочайника. Это был новый способ вскрытия писем, не оставлявший ни малейших следов вскрытия даже для опытного взгляда перлюстратора. Теперь цензор в левой руке держал конверт над струёй пара, а в правой - тонкую иглу, которой осторожно отворачивал клапаны почтового конверта.
Вторым изобретением Кривош рационализировал технику изготовления состава для поддельных печатей, наносившихся на дипломатическую почту: вместо серебряной амальгамы использовалась медная, более удобная и дешёвая. За эти изобретения в 1908 году он получил орден Святого Владимира IV степени степени от министра внутренних дел (впоследствии председателя Совета министров) П.А. Столыпина и занял должность младшего цензора Цензуры иностранных газет и журналов Санкт-Петербурга.
Царское правительство использовало его талант в разных областях. В 1904 году во время русско-японской войны Кривош занимался криптоанализом японских шифровок. В основном дешифровальная работа против японцев была сосредоточена в Министерстве иностранных дел (далее - МИД). Некоторую работу непосредственно на театре военных действий проводили военные специалисты.
Во время войны шел очень оживлённый обмен шифрованными сообщениями между Японией с одной стороны и Англией и Германией с другой. При этом использовался код, который был составлен на английском языке и имел 5 различных ключей. При этом Кривошу удалось раскрыть 3 ключа, с помощью которых «разбиралось» большинство перехватываемых телеграмм.
При работе по дешифрованию японской переписки большую помощь России оказала Франция, которая в то время была союзницей России. В Париже также работали над раскрытием вышеупомянутого 5-ключевого кода. И небезуспешно. Были раскрыты 2 ключа. Правда, один из них был уже известен Кривошу, зато другой - нет. Дешифрованные японские телеграммы французы пересылали в Россию.
Таким образом, неизвестным для дешифровщиков России и Франции оставался 1 ключ. Тогда МИД командировало Кривоша в Париж для совместной работы с французами. Французы приняли российского криптолога как своего человека. Они ввели его в святая святых своей секретной службы - «Sûrete Générale». Там он проработал около 10 дней, пока не была раскрыта 5-я составляющая японского кода.
Кроме того, Кривошу удалось подробно ознакомиться с работой французской криптослужбы. Оказалось, что парижский ЧК был устроен аналогично петербургскому. Он располагался в частном доме с вывеской какогото землемерного института. Один из служащих ЧК разбирался в вопросах лесоводства и землеустройства, и всегда давал квалифицированную справку частным лицам, интересовавшихся этими вопросами.
В переднюю комнату мог зайти с улицы кто угодно. Здесь на стенах висели карты, планы лесов, земельных участков, имений и пр., а на столах лежали свежие газеты, вырезки из них, письменные принадлежности. Из этой комнаты была дверь в следующую, в которой также не было ничего секретного, но был шкаф, служивший дверью в третью комнату.
Чтобы попасть в 3-ю, секретную, комнату, нужно было наступить одновременно на две дощечки на полу и нажать одно из украшений шкафа. «Дверь» открывалась перед входящим и закрывалась за ним автоматически. В 3-й комнате, имевшей при помощи пневматической почты сообщение с главным телеграфом, проводилась регистрация поступивших телеграмм, их разбор по странам и передача по принадлежности в кабинеты дешифровщикам. Дешифровщики работали по двое. У них были подлежащие раскрытию коды, которыми они пользовались, и книга, в которую заносились все результаты их работы.
Эта книга передавалась в следующую комнату, там все сведения сортировались «по вопросам», содержащимся в сообщениях. Из одной телеграммы делались несколько разных выписок, если она содержала информацию по разным вопросам. Один экземпляр таких выписок оставался в ЧК, а другой отправлялся соответствующему руководителю (министру иностранных дел, военному или морскому министрам), а в наиболее важных случаях и Президенту Франции.
Кроме раскладки материалов «по вопросам», в ЧК делались еще и сводки «по вопросам». Это позволяло в любой момент получить информацию о ходе развития определённого вопроса. При этом вопрос всесторонне освещался с разных точек зрения, если о нем писали представители разных правительств. Для Президента ежедневно выпускался «листок» со всеми полученными за сутки сведениями.
Почти все коды французы добывали агентурным путем. Так, французы активно использовали подкупленных служащих иностранных посольств для добывания криптологических материалов (включая порванные черновики секретных телеграмм, отправляемых в зашифрованном виде из этих посольств). Имелись у них и все русские коды, что французы не скрыли от Кривоша. Однако он с удовольствием заметил, что один очень простой способ использования кода, изобретенный им самим и сообщенный министру, в Париже известен не был.
Интересно отметить следующий факт. По сообщению Кривоша, все работники криптослужбы Франции (включая технический персонал - секретарей, машинисток, посыльных и т. д.) должны были быть заинтересованными в своей работе. В секретной части нередко работали жены, сестры служащих. Таким образом, целые семьи сплачивались одной идеей сохранения доверенных им тайн, поскольку от этого существенно зависело их семейное материальное благосостояние.
Кривош стал первым русским криптологом, подробно познакомившимся с работой дешифровальной службы Франции того времени. Полученные полезные сведения были использованы русскими криптологами в практической деятельности.
В начале 1904 года в Охранном отделении Санкт-Петербурга было создано «Специальное отделение о разведке военного шпионства» для наблюдения за иностранными военными атташе и сбора сведений в интересах русского командования. Так как Кривош был хорошо знаком и с криптологией, он был немедленно приглашен в это отделение в качестве переводчика-дешифровщика.
Нельзя сказать, чтобы и до этого Кривош жил бедно, но начиная с этого момента, окружающим бросается в глаза явная склонность его к разгульной жизни. Желание пожить на широкую ногу не относится, вообще-то, к значительным порокам, но если такую жизнь начинает вести лицо, причастное к высшим государственным тайнам, то это по меньшей мере выглядело подозрительно. Он приобретает машину, что в то время было делом неординарным. Его называют жуликом, но продолжают считаться с его талантом и способностями.
С 1910 года русская контрразведка стала подозревать Кривоша в шпионской деятельности. Кроме того, в то же время его коллеги по службе перлюстрации заподозрили Кривоша в финансовой небрежности и присвоении казённых денег. В результате в 1911 году он был уволен из Цензуры иностранных газет и журналов, а также Секретного бюро Морского генерального штаба и Генерального штаба Военного министерства.
Не прошло и нескольких недель с момента разжалования Кривоша, как он обратился к Николаю II с планом бесперебойной доставки императору перлюстрированных материалов «выдающегося государственного значения и интереса». Проект получил ход, и 1 января 1912 года «изгнанник» получил специально для него созданную должность помощника заведующего Собственной Его Императорского Величества библиотеки, в которой хранились все секретные издания.
Именно под прикрытием этой самой библиотеки Кривош принялся создавать новую сверхсекретную службу. Не сохранилось достоверных сведений о том, была ли эта служба в конце концов создана - всю истину знал, пожалуй, только один Кривош. Существуют многочисленные косвенные свидетельства существования придворной перлюстрации, но достоверно о ней не знали даже руководители других секретных служб Российской империи, которые впоследствии в своих многочисленных мемуарах однозначного ответа на этот весьма интересный вопрос дать так и не смогли.
Кривош также принимал самое активное участие в работе российской криптослужбы, входивший в состав МИД. Уже вскоре он руководил целой армией сотрудников, занимавшихся разбором и криптоанализом копий шифротелеграмм, вскрытых на Главном телеграфе столицы. Это были донесения дипломатов своему руководству, в том числе из Москвы, Варшавы, Киева, Одессы и других городов, где размещались иностранные консульства.
Весной 1912 года Кривош принимает непосредственное участие в деятельности Государственного совета и получает чин статского советника. С того момента дальнейшая его карьера, как могло показаться, была вне всякой опасности. Может так оно и было бы, если бы грянувшая в скором времени Первая мировая война.
Сразу после начала войны Кривош поступил в разведотдел штаба 8-й армии генерала Брусилова, действовавшей против Австро-Венгрии в Галиции, официально в качестве переводчика. Однако довольно скоро им с помощью своих бывших сослуживцев по цензуре В.И. Пирогова и Г.Р. Шнапцева была создана довольно эффективная агентурная сеть.
Однако его поджидали новые испытания. 6 апреля 1915 года в городе Самборе, расположенном на занятой в ходе военных действий русской армией территории Галиции, Кривош был арестован. Обвинение было очень серьезным - «по подозрению в военном шпионстве».
После окончания расследования, не принесшего ожидаемых результатов, начальник Охранного отделения, ведавший подобными делами, принял решение внести представление о высылке Кривоша в Сибирь, в Иркутскую губернию «… под гласный надзор полиции на основании п.17 ст.19 Правил военного Положения на всё время действия этого Положения».
Как известно, в судебной практике царской России была формулировка: «оставлен в подозрении» в совершении того или иного преступления - ставившая крест на перспективе дальнейшей карьеры подсудимого, чья вина так и не была доказана. Таким образом, карьера Кривоша в спецслужбах Российской Империи завершилась полной катастрофой - статский советник превратился в иркутского ссыльного, да еще подозреваемого в шпионаже, и находился под надзором местных жандармов, которые в условиях военного времени с ссыльными не особенно церемонились.
Февральская революция 1917 года освободила всех политических заключённых, среди которых был и Кривош, и он возвращается в Петроград. Тем временем происходит Октябрьская революция. Кривошу удалось обратиться непосредственно к В.И. Ленину с предложением своих услуг, однако, он умолчал о своей работе в царских спецслужбах.
Молодому Советскому государству в тот момент остро требовались специалисты, знающие иностранные языки, имеющие опыт внешнеполитической и разведывательной деятельности. Разумеется, талант криптоаналитика был нелишним. По приказу Ленина Кривоша прикомандировали к новообразованному наркомату иностранных дел в качестве переводчика.
В 1918 году к председателю ВЧК Ф.Э. Дзержинскому попали некоторые материалы следствия 1915 года, а также информация о работе Кривоша в царских спецслужбах. В результате Кривоша сначала отстранили от должности, а потом и вовсе арестовали, предъявив обвинение в «попытке дискредитации Советской власти».
Однако в связи с недостатком советских криптологов Кривош был назначен переводчиком Военного контроля - так тогда называлась большевистская разведка и контрразведка под управлением бывшего царского генерала М.Д. Бонч-Бруевича. В марте 1919 года Кривош - особо секретный сотрудник разведотдела штаба Западного фронта, в июле того же года - переводчик-дешифровщик Особого отдела ВЧК, а через год он уже заведует отделом проверки документов в том же Особом отделе.
Однако авантюрный характер Кривоша снова берёт своё. Он снова начинает прокручивать «тёмные» делишки вместе со своим сыном Романом - секретарём бюро по выдаче пропусков в пограничную зону Особого отдела Московской ЧК. Кроме того, в это время Владимир Иванович добавил к своей фамилии слово «Неманич» (сокращённо - нет ничего), по-видимому, подчёркивая этим свое материальное положение по сравнению с царским временем. Теперь он имел фамилию - Кривош-Неманич.
В июле 1920 года он попадается на получении взятки «за пропуск за границу». В числе пунктов обвинения также значится «… взяточничество от дворян». На сей раз обвинение было настолько серьезным (документы для выезда были предназначены контрреволюционеру, давно разыскивавшемуся чекистами), что Кривош был приговорен к расстрелу, в последний момент заменённому 10-летним заключением.
И в этот раз обойтись малой кровью Кривошу помогает талант дешифровщика. Не отсидев и нескольких месяцев, он вместе с сыном был снова освобожден, и, невзирая на старые грехи, по инициативе Г.И. Бокия, возглавившего советскую криптослужбу, направляется на работу в только что созданный Спецотдел ВЧК. Здесь он сразу привлекается к разработке сложнейших шифров и криптоанализу, а также обучению молодых кадров.
Но в Кривоше продолжают уживаться гениальный криптоаналитик и гениальный авантюрист. Через 7 месяцев Кривош снова был арестован «за принятие мер к выезду из страны» и опять был приговорен к расстрелу, но опытных дешифровщиков Спецотделу отчаянно не хватало, и Кривош снова был помилован.
В мае 1922 года в очередной раз Кривоша выпускают из тюрьмы, и он возвращается на работу в советскую криптослужбу. Ровно год спустя - арест «за несанкционированные контакты с представителями чехословацкой миссии» и приговор к 10-летнему заключению в концлагерь.
В тюрьме ожидая то расстрела, то ссылки, Кривош временно теряет зрение, а когда оно возвращается, с радостью читает тюремную библиотеку и занимается переводами. При этом следует отметить, что дешифровальные таланты семьи Кривошей были востребованы и в тюрьме. Перехваченные криптограммы доставлялись для дешифрования в камеры Бутырской тюрьмы, где тогда они содержались.
В 1923 году Кривош был арестован по подозрению в шпионской деятельности и выслан на десять лет в Соловецкий концлагерь. В 1928 году он вышел на свободу и опять стал работать экспертом в Спецотделе. В 1935 году Кривош был уволен на пенсию, а в 1937 году был арестован его сын Роман, сотрудник Спецотдела ГУГБ НКВД.
Благодаря своим высоким профессиональным способностям Роман в концлагерь выслан не был и находился в Бутырский тюрьме, где успешно работал криптологом. С началом Великой Отечественной войны в 1941 году Роман был освобождён и вместе с отцом жил в эвакуации в Уфе. Роман продолжал свою службу как специалист-криптолог Спецотдела НКВД и в 1942 году был награждён медалью «За трудовое отличие».
В Уфе Кривош преподает языки эвакуированным семьям сотрудников органов безопасности. Умер гениальный словак 4 августа 1942 года. Хоронил его сын, а на могилу учёного легли цветы от чекистов, которых он обучал иностранным языкам. Так сложилась судьба этого неординарного человека, внёсшего большой вклад в работу и развитие криптослужб Российской Империи и Советского Союза.
